Антон Табах, главный экономист агентства «Эксперт РА», поделился с порталом Finversia.ru своими соображениями по поводу личных банкротств, нехватки квалифицированных кадров, структуры потребительской корзины и финансового поведения миллениалов.
– Банкротства. Прошлой осенью об этой проблеме много говорилось – уровень банкротств бьет все рекорды и тренд продолжается…
Это как свет далеких звезд. Допустим, мы наблюдаем взрыв сверхновой звезды с Земли, но он случился сотни или тысячи лет назад, и свет от него только что к нам дошел. Так же и с банкротствами. То, что мы видим сейчас, это последствия рецессии 2014–2016 годов. Ситуация начнет улучшаться только в 2019–2020 годах. Кроме того, не стоит забывать, что банкротства у нас часто используются для реструктуризации бизнеса. Поэтому они всегда будут, не отражая при этом реального положения дел в экономике. Что же касается личных банкротств, то закон приняли недавно, практика еще не сложилась. Скорее всего, мы увидим упрощение этого института – в Госдуме обсуждают соответствующий законопроект. Поэтому через пару лет уровень личных банкротств в России сильно возрастет. Это будут последствия перекредитования прошлых лет. Надо понимать, что банкротства происходят с существенным лагом, и, даже когда ситуация в экономике улучшается, все равно старые грехи в рай не пускают.
– Личные банкротства. Люди берут новые кредиты, чтобы рефинансировать старые…
– К банкротствам привыкают. Формируется некая культура банкротства. В каждой стране это своя культура. В Америке, например, банкротства – обычная практика. Президент США – трижды банкрот на корпоративном уровне. А во Франции руководителей обанкротившихся компаний даже в парламент не пускают. Другой вопрос, что в России банкротства не все могут себе позволить. Процедуру скопировали у американцев при отсутствии инфраструктуры для ее дешевой реализации. И теперь, чтобы обанкротиться, нужно быть не совсем бедным человеком. Но с упрощением процедуры мы увидим не десять тысяч банкротств, а большие сотни тысяч. Правда, это произойдет не сразу после утверждения законодательных поправок.
– Ситуация с доходами как-то будет меняться? Осторожные люди говорят, что процесс восстановления экономики будет крайне медленным…
– Тут сложная ситуация. Реальные доходы падают, а вот зарплаты более-менее растут. Мы видим рост зарплат в бюджетном секторе, он связан отчасти с сокращением персонала, отчасти с повышением окладов в результате индексации в последние годы. Мы видим снижение занятости, видим уход людей в серую занятость, в самозанятость. Растут теневые доходы, которые не замечают статистические институты. Поэтому где-то слабенький рост, а где-то падение. Но средняя температура по нашей больнице повышается. Да, бурного роста экономики мы не увидим. Одна из причин в демографии. Нынешние пенсионеры не торопятся уйти на пенсию, а выходят на рынок труда те, кто родился в середине девяностых. Их мало. Но трудоспособное население будет активно пополняться за счёт родившихся после 1997 года. И если мы будем оперировать не кварталами, а годами, то, скорее всего, через полтора-два года будем наблюдать продолжающийся рост зарплат.
– Еще нехватку кадров называют главной бедой нашей экономики…
– Иногда лекарства могут быть хуже самих болезней. Знания сегодня получить легко, навыки – сложнее. Такой возможности получить бесплатные знания, какая есть сейчас у молодых людей, не было никогда. И если у человека нет знаний, значит, он не хочет их получать. Но наши школы устроены так, что к старшим классам дети перестают искать знания сами. И это огромная проблема. Чем придумывать новые рейтинги и пытаться предугадать, что будет через десять лет, надо бы вернуться к основам – образовательной системе – и там искать причины дефицита трудоспособных профессионалов. В этом отношении консерватизм лучше инноваций.
– Хорошо. Что будет с рублем? Санкции не затронут ОФЗ, будут адресными?
– Это как ружье на стене. Понятно, что оно выстрелит, но мы пока не знаем, чем оно будет стрелять – солью или дробью. Или разрывными, например. Процентные ставки, которые сейчас высоки в России, будут снижаться, в Штатах, наоборот, повышаться. Недавно случилось знаковое событие. Ставки по двухлетним казначейским облигациям США впервые за долгие годы превысили 2% годовых. То есть рынок закладывает существенный рост ставок в ближайшее время. Экономика, что называется, прет. Теперь нефть. Я не эксперт в этом вопросе, но могу с уверенностью сказать, что при текущих ценах производители сланца очень быстро нарастят инвестиции в бурение. Да, локально мы видим нефть, уходящую за $70, но, скорее всего, это временное явление. Потому вскоре дорогая нефть перестанет давить на рубль и его укреплять. Нашему правительству сильный рубль тоже не нужен. Рубль укрепился за счет краткосрочных факторов, и, скорее всего, вскоре мы увидим обратное движение. К уровню 60 рублей за доллар и даже выше.
– В последнее время были публикации, что вскоре в потребительскую корзину включат и рыбу, и фрукты, и она, таким образом, станет куда более адекватной…
– Любая корзина – конструкт. В любой стране есть корзина олигарха, а есть корзина бедняка. К любой корзине можно предъявить претензии, как бы ее ни конструировали. Можно с уверенностью сказать только то, что в целом инфляция в России сильно ниже, чем пару лет назад. ЦБ справился с ее таргетированием. Но у каждого потребителя своя инфляция. Если человек питается исключительно вареными яйцами, у него инфляция отрицательная в последние годы.
– ЦБ активно в прошлом году скупал золото. Конспирологическая теория заключается в том, что Россия, Китай и Индия создадут золотой стандарт…
– Это к «Людям в чёрном». А если не заниматься уфологией, то могу сказать, что ЦБ является скупщиком излишков продукции золотодобывающих компаний. Кроме того, цены сейчас хорошие. Почему бы не купить? Наконец, риск конфискации золотовалютных резервов низкий, но не нулевой. Достаточно вспомнить историю с Казахстаном. Так что больше резервов в золоте на нашей территории – вполне хорошая идея.
– После выборов у нас будет новая экономическая программа. Эта будет все та же программа сбережения или развития?
– Да, если человек голодал, он будет прятать хлеб под подушкой. Программ сегодня пишется много, и почти в каждую заложен рост социальных расходов. Но при обилии планов всегда появляется нечто перпендикулярное. Подождем, что скажет кандидат в президенты, подождем, каким будет новый кабинет. Ведь важно, не кто возглавит правительство, а каков будет расклад внутри кабинета. И дальше можно будет о чем-то говорить. Президент поставил задачу расти темпами выше общемировых, а для этого нужно делать что-то новое.
– Аналитики пугают, что от нынешних цен недвижимость припадет еще на 20–30%, а процесс затянется до 2021 года…
– Есть разные влияющие факторы – от доходов и демографии до предложения и регулятивных мер. Скорее всего, увидим падение. С одной стороны, 30% за пять лет – это всего лишь 5% в год, то есть не так уж и много. С другой стороны, сегодня закручивают гайки по выдаче ипотеки, то есть снижаются ставки, но ужесточаются стандарты выдачи. В среднем будет падение цен, но в отдельных сегментах даже небольшой рост. Да, о росте цен на старое жилье придется забыть, но, например, инновационное массовое жилье будет дорожать.
– Финансовая грамотность в России нужна, если у человека нет денег или он не берет кредиты?
– Я лицо заинтересованное, потому что активно принимаю участие в программе, которую реализуют Минфин и Всемирный банк: составляю учебники, выступаю с лекциями и так далее. Я считаю, что финансовая грамотность – это как умение разбираться в компьютерной технике на уровне пользователя. Вот недавно я наблюдал скандал на Почте России, когда к выдаче перевода попытались навязать 45 рублей страховки. Тут 45 рублей, там 45 рублей… Вскоре станет нормой брать студенческие кредиты, как в большинстве европейских стран и в Северной Америке.
