Дискуссии на тему, как регулировать и контролировать крипторынок, и надо ли это делать, не прекращаются. И не только в России, где с 1 апреля начнется тестирование третьего вида национальной валюты – цифрового рубля. Примирит ли новый закон сторонников и противников крипторубля, чем он выгоден бизнесу, государству и рядовому потребителю, почему в странах Евросоюза и США не спешат запускать критптоевро и криптодоллар?
На эти и другие вопросы «Опора бизнеса» попросила ответить доктора экономических наук, директора Института Стратегического планирования и финансового анализа УрГЭУ Максима МАРАМЫГИНА.
– Максим Сергеевич, зачем нам третий вид денег? Задаю вопрос, исходя из того, что цифровые рубли, которые будут храниться на счетах Банка России, похожи на безналичные деньги…
– Рынок уже 15 лет движется в сторону создания криптоплатежных инструментов. Сначала появился биткоин, а на сегодняшний день в мире насчитывается порядка девяти тыс. разных криптовалют. Из них более семи тыс. мертвы, и лишь несколько десятков являются активными. То есть, криптовалюты востребованы, и если время рождает новые платежные инструменты, то государству надо как-то реагировать. В России пользователям криптоинструментов предложен цифровой рубль. Технологически это цифровой инструментарий, который находится под контролем государства.
– Почему бы не узаконить существующие криптовалюты?
– Потому что их движение невозможно контролировать. Между тем, в криптоплатежах действуют все финансовые пирамиды, торгуются наркотики, а отследить процесс и поймать человека за руку практически невозможно. Критптовалюта убивает главный признак традиционных денег – обязательную привязку к государству. В любой стране фиатная валюта, будь то доллар, евро, рубль или что-то еще, контролируется и эмитируется центральным банком. Криптовалюта не имеет никакой связи с государством. А тот, кто не контролирует деньги, не контролирует и процесс.
– В Европе и США не торопятся с введением цифровой национальной валюты?
– Там либеральный подход к рынку криптовалюты, как и к своим национальным валютам. Поэтому необходимость в крипте в Европе и в США возникает у тех, кто проводит незаконные операции, а также у рисковых инвесторов. Последние используют криптовалюту как инструмент, способный дать хорошую прибыль. Страны с государственно-рыночной идеологией (Китай, Россия и другие) ищут способ вовлечь криптовалюту в зону влияния государства и объединить с другими национальными валютами. Я лично не удивлюсь, если через год-два, когда цифровой рубль заработает в полной мере, можно будет ставить вопрос об уголовной ответственности за использование криптовалют. Есть цифровой рубль – им и пользуйтесь, а все остальное может оказаться вне закона.
– В каких странах национальная криптовалюта узаконена?
– В Китае, Никарагуа, Венесуэле и ряде других стран цифровая валюта признана законным платежным средством.
– Никарагуа, Вегнесуэла – страны со слабой экономикой…
– Для них национальная цифровая валюта – это возможность уйти от внешнего диктата. Национальные криптовалюты необходимы этим странам для того, чтобы противостоять диктату США и устранять препятствия, мешающие развитию.
Страны БРИКС заговорили о необходимости единого универсального платежного средства. Задача все та же – уйти от доллара?
В БРИКС заговорили об этом, что само по себе очень важно. Но пока нет ясности, каким будет универсальное платежное средство, а обсуждение единого криптоинструмента ведется за закрытыми дверями. Известно лишь, что предложение поддерживают все пять стран объединения: Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР. К слову, вся «пятерка» БРИКС на протяжении нескольких лет копит золото. Я не могу сказать, будет ли золото в основе платежного инструмента, но тенденция есть.
– Китай цифровым юанем создает преграды для вывоза капитала – а какие экономические проблемы способен решить цифровой рубль?
– Их несколько. Сегодня Россия показывает высокую динамику цифровизации разных сфер экономики. Думаю, не ошибусь, если скажу, что по показателям цифровизации мы входим в первую двадцатку мира. При этом прозрачного инструмента криптоплатежа у нас до сих пор не было. Банк России, с одной стороны, тормозил процесс создания такого инструмента, с другой стороны, боялся потерять контроль над денежной массой. Но бесконечно тормозить нельзя, так как критическая масса накапливается. Осознав это, ЦБ решился на конкретный шаг, создав цифровой рубль. Это те же безналичные деньги, но они находятся только на счетах Центробанка. Банк России – единственный оператор и эмитент цифрового рубля.
– Похож на безнал, но имеет отличия – какие?
– Наличные и безналичные рубли имеют абсолютную принадлежность тому, на чьём счете находятся или в чьем кошельке лежит. А цифровая монета – это законченное экономическое произведение, представляющее собой цифровой код.
– Улавливаю с трудом…
– Давайте рассмотрим ситуацию на конкретном примере. Допустим, крупный застройщик участка федеральной или региональной трассы получает на реализацию проекта не безналичные, а цифровые рубли. При этом за каждой цифровой монетой может стоять обременение. В частности, 20% от суммы идет на битум, 30% на зарплату работникам и так далее. В итоге застройщик не может потратить ни одного цифрового рубля на что-либо другое. Если на битум вместо 20 понадобится 30 %, он даже этого сделать не сможет. Не сможет перечислить цифровые монеты на какие-то другие цели, кроме указанных. В привычных безналичных рублях таких критериев нет. Если на ваш счет упали безналичные деньги, то вы будете их расходовать так, как сочтете нужным.
– Но и безналичные средства, выделенные целевым образом, тоже нельзя потратить на что заблагорассудится?
– Ну, конечно! У нас немало примеров, когда человек, получив миллионы рублей из бюджета, загонял их на счета, покупал валюту и исчезал из страны. Пока дело дойдет до контроля, до выяснения причин того, почему не строится дорога или что-то другое, человека уже и след простыл. К моменту приезда контролеров средства могут оказаться в офшорах, а у того, кто их туда загнал, будет зарубежный паспорт и гражданство страны, входящей в Евросоюз. Это как пример. А в случае с цифровыми деньгами контроль осуществляется предварительно, а не по факту.
– Государству цифровой рубль, безусловно, выгоден?
– В случае с бюджетными ассигнованиями, однозначно, выгоден, так как цифровой рубль обеспечивает высокий уровень прозрачности расходования бюджетных средств.
– А рядовому потребителю, похоже, выгоды никакой?
– Если говорить о человеке, который находится за пределами Российской Федерации, то расчеты с ним в цифровых рублях вполне осуществимы. Вопрос в том, что какое-то время цифровые рубли будут использоваться в качестве платежного инструмента только в пределах России. Что будет дальше – покажет время, опыт тестирования, экспертные оценки. Каких-то дополнительных сервисов у цифрового рубля пока нет, и открыть вклад в цифровом рубле на сегодняшний день нельзя. С принятием закона о цифровом рубле массу проблем экономического и социального характера не решить. По крайней мере, на первом этапе. На мой взгляд, данный закон – это ответ передовой части экономистов, которые хотели бы иметь инструмент криптоплатежа. И если кто-либо начнет лоббировать узаконивание бесконтрольно используемых криптовалют, то ему просто укажут на цифровой рубль и предложат им воспользоваться.
– У цифрового рубля есть сторонники и противники. Некоторые эксперты, представляющие интересы коммерческих банков, рассматривают закон не иначе, как прямую дорогу в цифровое рабство, что приведет к отказу от наличности. Так ли это?
– Сказать по этому поводу могу следующее: всегда были и будут группы людей (и не только в нашей стране), которые любую непонятную им новацию воспринимают в негативном или конспирологическом свете. Давайте вспомним, что пару-тройку лет назад говорили о том, что вакцина от ковида – не что иное, как чипирование. В таких случаях я всегда говорю, что нож – это не плохо. Ножом можно убить, но им можно нарезать хлеб и колбасу.
– Так или иначе, закон о цифровом рубле является экономическим законом. А какие еще законы, принимаемые в последние полтора года, Вы можете оценить как стратегически значимые для экономики будущего – или у нас сейчас всё заточено на военные нужды?
– То, что экономика в определенной степени встала на военные рельсы, не значит, что мы не занимаемся ею в целом. Возьмем такой показатель, как уровень инфляции в стране. В России он в районе 5%, в США составляет 7-8%, в Еврозоне около 9%. В кои-то веки инфляция у нас ниже, чем у бывших партнеров, на чьи валюты мы ориентировались долгое время. Вопрос в другом – мне представляется, что сейчас у нас вырисовывается экономическая модель, которая есть в Китае. Государство там в значительной степени присутствует в секторе крупного промышленного бизнеса, тогда как малый бизнес (услуги, торговля) достаточно свободен.
– Читала, что Маргарет Тэтчер в период премьерства выкупала у частника крупные компании…
– В Англии тогда угольная промышленность лежала на боку. Падала рентабельность шахт, потому что капитал ничего не вкладывал в обновление мощностей. Тем не менее, отказаться от угля было нельзя. Это привело бы к нехватке топлива. И тогда Маргарет Тэтчер выкупила шахты, инвестировала в них огромные бюджетные средства, повысив тем самым рентабельность, после чего продала их частникам. По сути, она спасла целую отрасль, сохранила рабочие места и удержала рост цен!
– В России далеко не все крупные успешные промышленники считают, что низкая инфляция – наше большое достижение. Предприниматели говорят, что есть куда более важные вопросы, которые должен решать ЦБ и правительство…
– Ну, это старый спор между финансистами и промышленниками. Последним нужны кредиты в больших объёмах и по низким ставкам. Но большие заёмные деньги туту же выльются на рынок и поднимут инфляцию. К примеру, новый комбайн появится через год-два, а зарплату будут платить сразу. Тем не менее, я соглашусь с промышленниками в том, что есть небольшие перегибы в сторону ЦБ. На мой взгляд, до такой степени биться головой ради поддержания низкого уровня инфляции несколько излишне. В целом же у каждой из сторон есть свой логичный и убедительный набор аргументов для отстаивания своих интересов. В ситуации с противниками и сторонниками цифрового рубля – примерно такая история.
Интервью подготовила Наталья Горбачёва
