О том, что России нужна новая экономика, разговоры на высшем уровне ведутся не первый год. Как и споры, в какую сторону ей надо меняться, чтобы стать конкурентоспособной. В 90-е наша страна повелась на западные рецепты развития постиндустриальной экономики, взяла курс на интеграцию в систему взаимоотношений, связанных с международной торговлей и управлением финансовыми потоками. Итог печален – мы основательно подсели на чужие товары, а сейчас расплачиваемся за свою добровольную зависимость.
«Слезть с технологической иглы Запада» трудно, но необходимо. Причины известны: санкции, цели «порвать нашу экономику в клочья». Нежелание видеть Россию самостоятельным игроком происходит под лозунгом защиты демократии и событий в Украине.
«Все будем производить сами», – заявил недавно Президент России. Похоже, в этом и есть суть новой индустриальной и независимой экономики. Её фундаментом станет Стратегия научно-технологического развития России 2030. Документ подписан Владимиром Путиным и опубликован на портале правовой информации.
Вопрос, как вписаться в государственный мега-проект развития экономики малому и среднему бизнесу: что менять внутри себя, своего предприятия, какие решения принимать и каковы риски?
Говорим об этом с ведущим экспертом в области системного анализа, маркетинга и менеджмента, кандидатом экономических наук Марком Соскиным.
– Марк Исаакович, многим предпринимателям действительно трудно понять, какие тренды сегодня являются главными, на что опираться, нужен ли малый бизнес новой экономике и в каком качестве.
– Определенный вектор хозяйственной политики сформулирован, поэтому в ближайшее время каких-то радикальных изменений трендов не будет. Могут быть замедления, ускорения, удачные или неудачные действия, но Стратегия сформулирована. И, с моей точки зрения, для бизнеса сейчас время, когда можно инвестировать.
– Во что – в ценные бумаги, в другие инструменты, в свое развитие?
– Каждый для себя решает, что ему лучше. Вопрос в том, в какую сторону инвестировать, в какие проекты и с каким горизонтом планирования. Если человек предполагает, что все будет развиваться в плохую сторону, все будет ухудшаться в сфере его интересов, то это одна стратегия действий – деинвестирование, фиксация результатов. А если предприниматель считает, что в его области интересов события будут постепенно улучшаться, то это и определит инвестиционную стратегию его собственного поведения. Каждый исходит из того, что и как он видит вокруг себя.
– Мы видим, что налоговая нагрузка меняется, государство, если говорить о крупном бизнесе, по тем или иным причинам берет под свое крыло крупные предприятия разных сфер деятельности. И хотя предпринимателей сферы малого бизнеса такие действия федерального руководства не затрагивают напрямую, не реагировать на них они не могут. Такие события вносят некоторую сумятицу и непонимание в части того, какой будет новая экономическая политика….
– Относительно роста случаев деприватизации, могу сказать одно: в любой экономической ситуации, в мотивации тех или иных событий, есть чей-то интерес. То есть, существуют интересанты. Всегда кто-то получает бонусы от некой ситуации, а кто-то их теряет. Происходит процесс перераспределения активов, которые сегодня уходят под государственное крыло. Затем настанет этап новой приватизации, и кто-то станет новым выгодоприобретателем и инвестором. Такие события в разное время происходили и в других странах.
– И малому бизнесу, образно говоря, нечего на это смотреть? У него свой круг проблем. Например, господдержка. Многие предприниматели говорят, что мер как будто бы много, но информация слабая, непонятно, как воспользоваться ими.
– Дело в том, что обычно люди крутятся в своем привычном информационном поле, фокус их внимания ограничен повседневными вопросами, рутинными задачами. В свою очередь, те люди, которые информацию о господдержке распространяют, тоже в своем информационном поле, в своем привычном информационном «пузыре», и поля тех и других могут не пересекаться. Не бывает действий, оптимальных на 100%, в том числе и в сфере информирования о поддержке предпринимателей. Всегда в процессе реальной работы и распространения информации происходят какие-то шероховатости, ошибки и так далее. На самом деле, человек получает информацию, если упорно ищет её. Государство хочет помогать малому и среднему бизнесу, оно просто не знает, как это делать наилучшим образом. У госслужащего есть понимание, что где-то там есть малый и средний бизнес, который полезен и ему надо помогать. Государство для этого выделяет средства. А дальше происходит обычная бюрократическая история. На задачу назначен конкретный исполнитель, у которого текучка других дел, привычный способ решения задач, круг подчиненных, занятых своей обычной и личной жизнью, и так далее.
– И что остается делать бизнесу?
– Бороться и искать, найти и не сдаваться! В этом смысле ничего нового.
– То есть, не следует зацикливаться на мысли о том, что придется закрывать избушку на клюшку (свой маленький бизнес), не нужно идти и стучаться в заводскую проходную – мы не вернемся в советское прошлое, и рынку быть?
– Рынок будет развиваться, будет расти капитализация, количество денег в экономике, впереди рост. У нас меняется структура экономики, а именно – удельный вес торговой части снижается, а промышленной части, наоборот, растет. Промышленная часть связана с растущими зарплатами, с внедряющимися технологиями. Она связана с замещающими импорт производствами, с госзаказом.
– Такая структура для России – самый оптимальный вариант?
– В этом внутренние для страны источники роста. Денежные потоки превратятся в чьи-то зарплаты, в спрос на товары и услуги и так далее.
– Все, о чем Вы говорите, внутренний рынок «скушает», продукция будет востребована внутри страны?
– Безусловно! Не только внутренний спрос будет расти, но и экспорт. Мир, как видите, раскалывается. И даже если мы будем делать что-то не самое передовое с точки зрения микроэлектроники или «зеленой энергетики», найдутся потребители из других стран, готовые это купить. Та же Индонезия, Конго и так далее. Изгоняя Францию из Африки, Россия готовит себе рынки сбыта.
– У малого бизнеса в экономике с разворотом на промышленность будут возможности встроиться? Им уже надо готовиться к перестройке?
– Госзаказам, крупным компаниям всегда будут нужны и какие-то несложные запчасти, и литые пластиковые детали, и какие-нибудь подшипники, и многое другое. И сейчас растет спрос на массу всякой продукции, которую надо где-то брать для исполнения госзаказа. Но важно понимать, что промышленные проекты – это всегда длительный срок инвестирования. В отличие от торговли, где сегодня купил, а завтра продал и цикл инвестирования короток. Поэтому управленческие решения должны быть основаны на иных подходах. На первый план выходит требующее компетенций инвестиционное планирование, а оно сильно отличается от привычных для бизнеса интуитивных решений.
– Наверное, и в Правительстве РФ, в отдельно взятых министерствах это понимают?
– Понимают, но есть сложность в самой структуре управления. Страна как объект управления – это очень сложная и инерционная система. Для иллюстрации представьте вот какой образ системы управления экономикой страны. Представьте себе плечики для одежды, на концах которых за крючки висит еще пара плечиков. И на концах каждых новых плечиков еще навешана следующая пара. А на них еще. И такая многоярусная структура в десятка полтора уровней раскачивающихся плечиков накрыта сверху непрозрачной тканью.
– Целая конструкция?
– Конструкция связей нашей экономики. И эту конструкцию, куда-то движущуюся по инерции, накрытую тряпочкой, мы хотим как-то по-новому пошевелить, куда-то по-новому направить. Допустим, вы толкнете сбоку через ткань случайное плечико, оно качнется, а остальные даже не почувствуют. Конечно, если толкнуть плечики на более высоком уровне, то шевеление внизу будет более ощутимым, конструкция в этой своей части куда-то сдвинется. Но важно, что связи слабые, качающиеся, нежесткие. Даже если дернуть за верхние плечики, до нижних дойдут лишь слабые отголоски рывка, и те не сразу. Поэтому управление должно быть комплексным и постепенным –
без резких движений, так как структура работает инерционно и слабо, с помехами, передает управленческие воздействия. В этом смысле не надо искать вину за трудности управления в действиях плохих или хороших управленческих кадров, а надо исходить из того, что такова структура управления экономики в любом государстве. В этой структуре очень много узлов передачи, которые теряют часть импульса по мере его прохождения с верхних уровней до основания. И надо понимать, что для успешного придания новых импульсов сложной эконмической системе должна быть идея, которую разделяют все. Именно идея позволит разным уровням системы управления действовать согласованно.
– То есть, сейчас объединяющей идеей должна быть Стратегия структурной перестройки экономики. Движения или действия в структуре экономики должны подчиняться этой идее?
– Да, но при этом необходимо постепенно сменить вектор предыдущей инерции на новый. Это процесс медленный, сопровождающийся массой как неэффективных и ненужных, так и полезных и удачных действий органов управления.
– Мы пока не знаем состав нового кабинета министров, хотя многие эксперты считают, что Михаил Мишустин сохранит должность Премьера. По ощущениям, он профессионал, который мог бы делать больше полезных для экономики действий…
– Когда мы говорим о доле полезных и бесполезных решений, следует иметь в виду международную ситуацию. Я приведу такой умозрительный пример. Предположим, ВВП России прирастал бы не на полтора –
два процента в год, а на восемь процентов. Финансовая система была бы ориентирована на поддержку промышленности, а не на чисто финансовые показатели. Экономика бурно росла. Россия бы для всего мира была примером успеха. В этом случае, какова бы была возможная реакция коллективного Запада? Он бы реагировал на действия России так, как сейчас, или жестче? Я предполагаю, что в случае кратного роста Российской экономики военная помощь Запада антироссийским силам была бы более жесткой и сильной.
– Но они же и так не скрывали желания порвать нашу экономику в клочья…
– Я допускаю, что возможной реакцией на успехи Российской экономики был бы сильный поток опасных ресурсов всякого рода в сторону Средней Азии, чтобы её всколыхнуть и устроить проблемы для нашей страны не только на западе, но и у южных границ России. Так что, с учетом вероятности таких угроз, Россия может сама себя притормаживать в части развития национальной экономики.
– Однако мы замахиваемся на такие масштабные проекты, как строительство моста на Сахалин? Это так важно?
– Да, важно! На самом деле, для того, чтобы построить этот мост, надо совершить ряд подготовительных действий. Сама по себе четко обозначенная задача приводит к выстраиванию неких хозяйственных процессов, которые можно использовать дальше, потом, для решения других задач. Для возведения моста нужно развить транспортную логистику, усовершенствовать магистрали, энергетику, создать производства тех или иных материалов. А это новые рабочие места, зарплаты и так далее. Стратегическая цель проекта – это повышение горизонтальной связанности страны, рост доли населения в ее восточной части, и проект моста на Сахалин –
один из промежуточных этапов.
– Проект можно рассматривать в контексте Стратегии структурной перестройки экономики, как шаг в этом направлении?
Китайский философ Лао-цзы однажды сказал мудрую фразу: «Путешествие в тысячу ли начинается с первого шага». Это, среди прочего, означает, что в любом деле, даже самом сложном, главное – начать.
– Для бизнеса это время действий, анализа, поиска?
– Это время мечтать. Сейчас надо сформулировать свою мечту и идти к ней. Пробиваться через тернии, преодолевать препятствия. Главное, сформулировать цель, начать и делать!
Наталья Горбачева
