Несмотря на сбалансированность валютных рисков в экономике, валютные активы в силу исторических причин остаются важнейшим способом страхования бизнес-рисков в РФ, констатирует Аналитическое кредитное рейтинговое агентство (АКРА) в исследовании структуры долгового рынка. Во многом это сдерживает развитие рынка и формирование рынка производных инструментов, полагают в АКРА. Надежда же на «автоматизм» страхования долларовыми резервами становится все более спорной.
АКРА выпустило второе исследование в серии, посвященной «картографированию» рынка долга в РФ по методике FWTH («кто и кому должен», см. “Ъ” от 27 июля 2017 года). Первый отчет был посвящен общей структуре «таблиц FWTH» в экономике России, до работ аналитиков агентства практически не существовавших. В новой работе АКРА обновило панель данных и представило некоторые выводы о срочности долговых отношений в экономике, валютных долгах и концентрации вытекающих из них рисков в отдельных секторах «карты».
Авторы работы Дмитрий Куликов и Наталья Порохова подтверждают ранее сделанные ЦБ предположения о нивелированности валютных рисков в экономике: единственным нетто-заемщиком в валюте в РФ является нефинансовый корпоративный сектор — в основном экспортеры, покрывающие отрицательную валютную позицию и валютную задолженность экспортной выручкой. Тем не менее в среднем 40% российского долга — валютные, причем 55% из них — внутренние займы (долг перед резидентами РФ) преимущественно в долларах. Суммарно резиденты РФ дают в долг больше, чем занимают, а накопленный долг, уязвимый к погашению, меньше, чем накопленные международные резервы, что рассматривается как причина низкой «эффективности потенциальных санкций против него».
Высокий уровень долларизации корпоративного долга, по мнению АКРА, не следствие долларизации экономики: она невелика и быстро снижалась в последние годы, особенно среди населения. Аналитики агентства указывают на другую функцию валютных активов и сбережений — в РФ они воспринимаются как страховые, АКРА использует (в частности, в приложении к финансовому сектору) термин «самостраховка»: валютные активы на балансе рассматриваются как минимизирующие потери при неблагоприятном событии без участия страховщика или специальных финансовых инструментов.
Во многом «долларовые резервы» в компаниях и в среде собственников предпочитают в силу исторических причин: так, резкие изменения процентных рисков в РФ (сейчас они растут) в последние кризисы совпадали с реализацией валютных и рыночных рисков, а также рисков рефинансирования, что логично для сырьевой экономики. Фактическая плата за такую «страховку» — недополученный рублевый процентный доход на сбережения (исторически реальные ставки по валютным депозитам ниже). Однако, предупреждают в АКРА, «валютная страховка» может быть неэффективна в меняющихся условиях, а ее популярность ограничивает развитие более эффективных инструментов.
По расчетам АКРА, реальная глубина долгового рынка в РФ может быть даже меньше официальных оценок: на первое полугодие 2017 года, утверждают авторы, в банковской сфере доля краткосрочных пассивов составляла около 75%, ликвидных активов — около 60% (в среднем 1,3 и 1,7 года до среднего времени погашения), высока срочность лишь облигационного долга. Отчасти причина малой трансформации срочности долга в РФ — прежняя волатильность и отсутствие достоверной информации о реальных равновесных ставках, отчасти — неразвитость инструментов хеджирования, во многом связанная с популярностью валютного «самострахования». Еще одна причина, по мнению АКРА,— активное кредитование связанных сторон, концентрирующих риски на конкретных банковских заемщиках.
Дмитрий Бутрин, kommersant.ru
